Чудесная колыбельная. Отец в детстве нам пел ей, когда мама уже отчаивалась уложить). М.БОРИСОВА
Везли на казнь разбойника Афоню. Проселками глухими колеся,
И день, и ночь гремели под Афоней четыре спотыкливых колеса.
Молит Афоня стражу:" Погоди, мол! Измаялся. Поспать бы хоть часок!"
А те ему в ответ: -"Окстись, родимый! И так боимся:не поспеем в срок".
А в городе народ на площадь ладит. Расселись так, как повелось давно:
В партере - шубы. На галерке - лапти. И царь - на царском стуле приставном.
И уж давно пора бы быть злодею. Народ ярится, вольности крича.
Сам царь порою вскрикивал:- Сапожник! Так выражаясь в адрес палача.
А что палач? Он - рядовой работник. Над ним, над безответным, разве суд?
Он-то давно готов! А где разбойник? А вон, разбойник! Вон его везут!
Толпа кричит:-Теперь давай по плану. Теперь- порядок. Вовремя поспел.
Кладет Афоня голову на плаху. А плаха для Афони - что постель.
И уж на что палач- мужчина храбрый. И тот воскликнул:- Господи, прости!
Когда Афоня богатырским храпом о сне своем народ оповестил.
Толпа - в смятении. А царям знакомо: смятение толпы, почти что бунт.
Кричат: - По Христианскому закону лежащего и спящего не бьют.
Мол, грех на душу примем- это точно! Пошлет нам Бог холеру, иль чуму.
И Царь, взмахнув батистовым платочком, сказал:- Свободу жалуем ему.
....................................................................
Ушел Афоня. Вон он ручкой машет. В дремучие леса афонин путь.
Усни мой мальчик. Ты же понял, мальчик, как это важно: вовремя уснуть!